Неточные совпадения
С ребятами, с дево́чками
Сдружился, бродит по лесу…
Недаром он бродил!
«
Коли платить не можете,
Работайте!» — А в чем твоя
Работа? — «Окопать
Канавками желательно
Болото…» Окопали мы…
«Теперь
рубите лес…»
— Ну, хорошо! —
Рубили мы,
А немчура показывал,
Где надобно
рубить.
Глядим: выходит просека!
Как просеку прочистили,
К болоту поперечины
Велел по ней возить.
Ну, словом: спохватились мы,
Как уж дорогу сделали,
Что немец нас поймал!
— Полтора рубля-с и процент вперед,
коли хотите-с.
— Вот-с, батюшка:
коли по гривне в месяц с
рубля, так за полтора
рубля причтется с вас пятнадцать копеек, за месяц вперед-с. Да за два прежних
рубля с вас еще причитается по сему же счету вперед двадцать копеек. А всего, стало быть, тридцать пять. Приходится же вам теперь всего получить за часы ваши
рубль пятнадцать копеек. Вот получите-с.
Коли хочешь, так бери сейчас текст, перьев бери, бумаги — все это казенное — и бери три
рубля: так как я за весь перевод вперед взял, за первый и за второй лист, то, стало быть, три
рубля прямо на твой пай и придутся.
— Что ж делать! Надо работать,
коли деньги берешь. Летом отдохну: Фома Фомич обещает выдумать командировку нарочно для меня… вот, тут получу прогоны на пять лошадей, суточных
рубля по три в сутки, а потом награду…
Швед, русский —
колет,
рубит, режет.
Что ж бы вы думали: вынес он ей, разбойник, пятнадцать
рублей, а
коли, „говорит, полную честность встречу, то сорок рублев и еще донесу“.
— Переврет, вижу, что переврет! Эх, Миша, а я было тебя поцеловать хотел за комиссию…
Коли не переврешь, десять
рублей тебе, скачи скорей… Шампанское, главное шампанское чтобы выкатили, да и коньячку, и красного, и белого, и всего этого, как тогда… Они уж знают, как тогда было.
— Чего боишься, — обмерил его взглядом Митя, — ну и черт с тобой,
коли так! — крикнул он, бросая ему пять
рублей. — Теперь, Трифон Борисыч, проводи меня тихо и дай мне на них на всех перво-наперво глазком глянуть, так чтоб они меня не заметили. Где они там, в голубой комнате?
— Пятьдесят
рублей на водку,
коли только часом отстанешь.
— Непременно… после дождичка в четверг. Вот
коли родишь мне сына, тогда и еще тысячу
рублей дам.
— Лёгко ли дело! А
коли десятками покупать — и все три
рубля отдашь. Сказывают, в Петербурге лимоны дешевы. У нас икра дешева, а в Петербурге — апельсины, лимоны. А в теплых землях, ну, и совсем они ни по чём.
— «А
коли так, говорю, почтенный, благоволите эти сто
рублей в здешнюю больницу для улучшения содержания и пищи».
— Слушай,
Коля, это твое счастье, что ты попал на честную женщину, другая бы не пощадила тебя. Слышишь ли ты это? Мы, которых вы лишаете невинности и потом выгоняете из дома, а потом платите нам два
рубля за визит, мы всегда — понимаешь ли ты? — она вдруг подняла голову, — мы всегда ненавидим вас и никогда не жалеем!
— Это как вы знаете, кто вам объяснил это? — возразила ему становая насмешливо, — на исповеди, что ли, кто вам открыл про то!.. Так вам самому язык за это вытянут,
коли вы рассказываете, что на духу вам говорят; вот они все тут налицо, — прибавила она, махнув головой на раскольников. — Когда вас муж захватывал и обирал по
рублю с души? — обратилась она к тем.
— Нет, не то, врешь, не то!.. — возразил полковник, грозя Павлу пальцем, и не хотел, кажется, далее продолжать своей мысли. — Я жизни, а не то что денег, не пожалею тебе; возьми вон мою голову,
руби ее,
коли надо она тебе! — прибавил он почти с всхлипыванием в голосе. Ему очень уж было обидно, что сын как будто бы совсем не понимает его горячей любви. — Не пятьсот
рублей я тебе дам, а тысячу и полторы в год, только не одолжайся ничем дяденьке и изволь возвратить ему его деньги.
— Это — ответ матери на мое письмо, — объяснил Коронат, когда я окончил чтение. — Я просил ее давать мне по триста
рублей в год, покуда я не кончу академического курса. После я обязуюсь от нее никакой помощи не требовать и, пожалуй, даже возвратить те полторы тысячи
рублей, которые она употребит на мое содержание; но до тех пор мне нужно. То есть,
коли хотите, я могу обойтись и без этих денег, но это может повредить моим занятиям.
Заведи свой
рубль!" — говорит негодующий Софрон Матвеич; а Хрисашка ему в ответ:"А зачем мне заводить,
коли ты для меня и жену, и
рубль припас!"
Я сидел у растворенного окна, смотрел на полную луну и мечтал. Сначала мои мысли были обращены к ней,но мало-помалу они приняли серьезное направление. Мне живо представилось, что мы идем походом и что где-то, из-за леса, показался неприятель. Я, по обыкновению, гарцую на коне, впереди полка, и даю сигнал к атаке. Тррах!.. ружейные выстрелы, крики, стоны, «
руби!», «
коли!». Et, ma foi! [И, честное слово! (франц.)] через пять минут от неприятеля осталась одна окрошка!
Но вот и опять дорога. И опять по обеим сторонам мелькают всё немцы, всё немцы. Чуть только клочок поуютнее, непременно там немец копошится,
рубит,
колет, пилит, корчует пни. И всё это только еще пионеры, разведчики, за которыми уже виднеется целая армия.
Рисположенский. А потом напишем реэстрик, что вот, мол, так и так, по двадцати пяти копеек за
рубль: ну, и ступайте по кредиторам.
Коли кто больно заартачится, так можно и прибавить, а другому сердитому и все заплатить… Вы ему все заплатите, а он — чтобы писал, что по сделке получил по двадцати пяти копеек, так, для видимости, чтобы другим показать. Вот, мол, так и так; ну, и другие, глядя на них, согласятся.
— Правда,
Коля! А я вот триста
рублей задолжал.
— В прошлом годе Вздошников купец объявил:
коли кто сицилиста ему предоставит — двадцать пять
рублей тому человеку награды! Ну, и наловили. В ту пору у нас всякий друг дружку ловил. Только он что же, мерзавец, изделал! Видит, что дело к расплате, — сейчас и на попятный: это, говорит, сицилисты ненастоящие! Так никто и не попользовался; только народу, человек, никак, с тридцать, попортили.
— Гойда! Гойда! — кричал он, —
колите скот,
рубите мужиков, ловите девок, жгите деревню! За мной, ребята! Никого не жалеть!
— Что ж, батюшка, господин Иван Васильевич, — отвечал дерзко Вяземский, —
коли повинен я перед тобой, вели мне голову
рубить, а царевичу не дам порочить себя.
— Там, там, — произнес он дрожащим голосом, — за огородами, я пас телят… они наехали, стали
колоть телят,
рубить саблями, пришла Дунька, стала просить их, они Дуньку взяли, потащили, потащили с собой, а меня…
— А мне хочется, чтоб все у нас хорошохонько было. Чтоб из него, из Володьки-то, со временем настоящий человек вышел. И Богу слуга, и царю — подданный.
Коли ежели Бог его крестьянством благословит, так чтобы землю работать умел… Косить там, пахать, дрова
рубить — всего чтобы понемножку. А ежели ему в другое звание судьба будет, так чтобы ремесло знал, науку… Оттуда, слышь, и в учителя некоторые попадают!
— По-родственному? Чего же лучше,
коли по-родственному? А сколько это, поп, будет? шесть тысяч
рублей, ежели на месяцб разделить, сколько это будет?
Бегут нестройными толпами
И видят: в поле меж врагами,
Блистая в латах, как в огне,
Чудесный воин на коне
Грозой несется,
колет,
рубит,
В ревущий рог, летая, трубит…
Хотя все, в особенности побывавшие в делах офицеры, знали и могли знать, что на войне тогда на Кавказе, да и никогда нигде не бывает той рубки врукопашную шашками, которая всегда предполагается и описывается (а если и бывает такая рукопашная шашками и штыками, то
рубят и
колют всегда только бегущих), эта фикция рукопашной признавалась офицерами и придавала им ту спокойную гордость и веселость, с которой они, одни в молодецких, другие, напротив, в самых скромных позах, сидели на барабанах, курили, пили и шутили, не заботясь о смерти, которая, так же как и Слепцова, могла всякую минуту постигнуть каждого из них.
— Конечно, мы и замолчим; дело ваше, хоть в окно бросайте деньги,
коли блесир [Искаженное фр. plaisir — удовольствие.] доставляет. Дайте пятьдесят
рублей, всего искуплю, кроме напитков.
Восмибратов. Чего руку! (Подает руку.) Давно бы так. Я какой человек? Ты, должно быть, барин, знаешь мой характер?
Коли меня раздразнить, я в задор войду — все отдам. Точно, что мы торговались за три, кажись, а наверное не скажу… Документов нет, моя воля. На вот, отдай им тысячу
рублей. А все-таки скажу: не порядок.
— Эх ты, Фалалей! Ах! — воскликнул Захар чуть не во все горло. — Что ж это ты наделал? Сыми мою голову, не будь я Захар,
коли найдем теперь хоша одну копейку!
Рублем прост буду,
коли старуха, тем временем как сюда шел, не забрала деньги!
Наркис. Оно точно, что недавно; только,
коли я требоваю, так, стало быть, нужно. Потому как я в купцы выходить хочу вскорости и беспременно, так, значит, чтоб мне была тысяча
рублей.
Не псарь по дубровушке трубит,
Гогочет, сорвиголова, —
Наплакавшись,
колет и
рубитДрова молодая вдова.
Отрадина. Да, дорогое;
рублей шестьсот,
коли не больше, стоит.
Вася. Да ничего не дорого, Александра Николавна, помилуйте-с! Уж
коли Иван Семеныч берутся за это дело, так у вас завтра вся ярмарка будет. Я пятьдесят рубликов накину; угодно взять четыреста
рублей?
Мурзавецкая.
Коли дело сделается, я тебе тысячу
рублей дам, а остальные сам промышляй покуда, сколачивай как-нибудь, я тебе не судья. Только не больше; а две тысячи хоть и у Купавиной своруешь, так не бойся, ее не разоришь.
— Под Новый год вы разбили чайную чашку с блюдечком. Долой два
рубля… Чашка стоит дороже, она фамильная, но… бог с вами! Где наше не пропадало! Потом-с, по вашему недосмотру
Коля полез на дерево и порвал себе сюртучок… Долой десять… Горничная тоже по вашему недосмотру украла у Вари ботинки. Вы должны за всем смотреть. Вы жалованье получаете. Итак, значит, долой еще пять… Десятого января вы взяли у меня десять
рублей…
— Три праздника… Долой, следовательно, двенадцать
рублей… Четыре дня
Коля был болен и не было занятий… Вы занимались с одной только Варей… Три дня у вас болели зубы, и моя жена позволила вам не заниматься после обеда… Двенадцать и семь — девятнадцать. Вычесть… останется… гм… сорок один
рубль… Верно?
Ипполит. Ну, и ладно. А кураж велик! Выпил на полтину серебра, а смелости у меня
рублей на десять прибыло,
коли не больше.
Ахов. Ты богатого человека,
коли он до тебя милостив, блюди пуще ока своего. Потому, ты своего достатка не имеешь; нужда али что, к кому тебе кинуться? А второе: разве ты знаешь, разве тебе чужая душа открыта, за что богатый человек к тебе милостив? Может, он так только себе отвагу дает, а может, сурьёз! Потому что для нашего брата, ежели что захотелось, дорогого нет; а у вас, нищей братии, ничего заветного нет; все продажное. И вдруг из гроша
рубль. Поняла?
— Ннну! — проворчал Трофимыч, не переставая недоумевать и по старой памяти поедая меня глазами, словно я был начальник какой. — Эко дело — а? Ну-кося, раскуси его!.. Ульяна, молчи! — окрысился он на жену, которая разинула было рот. — Вот часы, — прибавил он, раскрывая ящик стола, —
коли они ваши точно — извольте получить; а рубль-то за что? Ась?
— Бери
рубль, Трофимыч, беспутный, — завопила жена. — Из ума выжил, старый! Алтына [Алтын — старинное название трехкопеечной монеты.] за душой нет, а туда же, важничает! Косу тебе напрасно только отрубили, а то — та же баба! Как так — ничего не знамши… Бери деньги,
коли уж часы отдавать вздумал!
— Нет, что ж! Уж лучше старика умаслить… Впрочем, — прибавил Виктор, почесав себе нос всею пятерней, — дайте,
коли можете,
рублей двадцать пять… Сколько бишь я вам должен?
Притом же одно у него желание — чтобы скорее была война, итти в поход,
рубить,
колоть неприятеля…
— Видно, верно сказано: сама себя баба бьет,
коли нечисто жнет… Наврал я на себя вам, Аристид Фомич… хотел умнее показаться, чем я есть… Сто
рублей я получил только…
Бабий язык, как известно, и смирно лежит, а уж как пойдет вертеться, как придет ему пора, — так что твои три топора — и
рубит, и
колет, и лыки дерет!
Матрена. А ты, ягодка, потеснее держи, чтоб люди не знали. А
коли что, помилуй бог, коснется, от тараканов, мол… (Берет
рубль.) Тоже от тараканов идет… (Обрывает речь.)
Трилецкий. Что же вы, славяне, качаетесь? Пьяны? Оба как веревки? Будет же вам от генеральши,
коли узнает! По мордасам отлупит! (Дает еще по
рублю.) Нате еще по
рублю! Это за то, что тебя Яковом зовут, а его Василием, а не наоборот. Кланяйтесь!